А все уже сказано....

А я то все ищу ответы...



— А еще он сказал, библиотекари думают, что они настоящие. И я теперь гадаю: что с ними будет, когда все исчезнет?

— Да ничего не будет, — пожал плечами Шаванахола. — Их и сейчас нет. И не было никогда. И конечно, ничего они не думают. Некому там думать. Они же вам просто мерещатся. Вам когда-нибудь доводилось ошибаться, приняв в темноте куст или, скажем, вешалку за человека? Случалось с вами такое?

читать дальше— И не раз. Но при чем тут это?

— Ну, вы же не задаетесь вопросом, о чем думает человек, который вам примерещился.

— Задаюсь, — честно сказал я. — Всякий раз. О чем он думал и как себя чувствовал на протяжении целой секунды, пока я его видел, а значит, он каким-то образом был.

— Ну надо же, — поразился Магистр Шаванахола. Как вы, однако… эээ… интересно устроены.

— В смысле, какой псих? — усмехнулся я. — Ну да, есть такое дело.

— Нет, что вы. Просто берете на себя слишком много ответственности.

— Гораздо чаще мне приходится слышать обратное, — заметил я. — И это обычно бывает справедливо. Скажем, такого безответственного царя кочевников, как я, мир еще не видывал. Ни в земли, которыми теоретически правил, ни разу не съездил, ни одного указа сам не написал и даже не прочитал перед отправкой. Более того, не знаю, отрекся я от престола или еще нет. То есть, мне казалось, что уже да, но знающие люди говорят, остались еще какие-то формальности…

— Значит, вы просто не считаете это дело своим, — пожал плечами Шаванахола. — То есть, вообще не ощущаете своей к нему причастности. С вашей точки зрения, это чужая игра.

— Это правда. Чужая и есть. Я просто согласился немного подыграть.

— Ну вот. Зато когда происходящее вас хоть как-то касается, вам начинает казаться, будто от вас зависит вообще все, включая восход солнца, — при том, что вы понятия не имеете, как его обеспечить. Такое отношение к жизни — тяжкая ноша. Впрочем, в вашем случае оно, вероятно, необходимо. Но ответственность за все, что просто примерещилось, — это даже для Вершителя перебор.

Я хотел было сказать: «Зато вы, похоже, не берете на себя ответственности даже за то, что вполне сознательно создаете». Но промолчал. Не мне воспитывать человека, прожившего на свете столько тысячелетий, что я и чисел таких не знаю. Да и «свет», надо понимать, в данном случае далеко не один.

— Я знаю, о чем вы подумали, — улыбнулся Магистр Шаванахола. — И совершенно с вами согласен. Но ничего не попишешь, так уж я устроен. Можно изменить привычки, мировоззрение, способы восприятия, даже воспоминания — нет проблем. Но собственный фундамент лучше не трогать. А то все здание рухнет, не соберешь.

— Знать бы еще, что именно — фундамент, — вздохнул я.

— Разберетесь, какие ваши годы. Впрочем, одну подсказку дать могу. Вы, если я располагаю верными сведениями, родились в другом Мире. Это так?

Я кивнул.

— Уверен, что когда вы столь радикально сменили место жительства, для вас — и внутри вас — изменилось очень многое.

— Еще бы.

— Но что-то наверняка осталось неизменным. Пока, конечно, рано говорить о том, что это и есть ваши фундаментальные свойства. Но еще дюжина-другая кардинальных перемещений, и все окончательно прояснится.

Я невольно содрогнулся. «Дюжина-другая кардинальных перемещений», надо же. Как легко он об этом говорит.

Магистр Шаванахола истолковал мое замешательство по-своему.

— Возможно, вы разберетесь с собой гораздо раньше, — утешил меня он. — Но одно я вам могу сказать уже сейчас: вот это преувеличенное чувство ответственности за все, что, как вам кажется, вас касается, несомненно, одно из ваших фундаментальных свойств. Большое благо для всех, кто рядом с вами, но, боюсь, не для вас самого. Все, что тут можно сделать, — постараться превратить это свойство из источника непрерывной душевной смуты в дополнительный повод действовать с максимальной эффективностью.

Я молча кивнул. Сказанное было столь же верно, сколь и неосуществимо. По крайней мере, пока.
Макс Фрай. Дар Шаванахолы. История, рассказанная сэром Максом из Ехо